Рыжик ex Machina

Некоторые как уцепятся за слово, так отцепиться не могут.

- Он был безумно тактичен! Просто безумно! Я была безумно счастлива от такой безумной тактичности! Безумно прекрасный человек! Я была без ума от этого безумно прекрасного человека! Он купил мне бублик - безумно вкусный бублик! Помню, что ела этот бублик с ощущением безумного счастья на губах! Безумное блаженство, можете мне поверить!

Как такое возможно, господа? Ну есть такой сорт людей, который матом слова связывает, но тот хоть понимает смысл своего мата. А из каких соображений вы используете слова, смысла которых не понимаете? Мычите что-ли - будьте естественны!

Ребята обсуждают:

"Ведь у нас в крупном бизнесе почему не используются компьютерные супертехнологии (суперкомпьютеры)? Потому что бизнесмен может о них просто не знать!"

Нет, господа, крупный бизнес потому и крупный, что всё знает, а если чего-то не знает, то только то, как в России можно закупать технологии, которые не окупятся в самое ближайшее время? Можно водочный конвейер купить. Можно компьютеризировать кассы в магазине. Можно лесопилку. А суперкомпьютеры покупать никто не хочет, потому что время планирования в России настолько коротко из-за политической ситуации, что все нормальные бизнесмены (и госчиновники, кстати) вкладываются куда угодно, только не в Россию: в виноградники Италии и Испании, в недвижимость Европы и Америки, в производственные площадки Китая. И доллары, а не рубли, скупают тоже они. Это в гнилых капиталистических странах рентабельность в 7% считается нормой для бизнеса, а у нас если меньше 100%, то лучше и не браться, потому что на таком мизере банк не сорвёшь

Владимир Солоухин:

"Тут невольно я вспоминаю гениальную книгу Метерлинка «Разум цветов». Метерлинк говорит, что отдельное растение, один экземпляр может ошибиться и сделать что-нибудь не так. Не вовремя расцветет, не туда просыплет свои семена и даже погибнет. Но целый вид разумен и мудр. Целый вид знает все и делает то, что нужно.Все, как у нас. Поведение отдельного человека может иногда показаться неразумным. Человек спивается, ворует, лодырничает, может даже погибнуть. Отдельный индивид может не знать что-нибудь очень важное, начиная с истории, кончая названием цветка. Отдельный Серега Тореев может не понимать, куда идет дело и каков смысл всего происходящего с ним самим. Но целый народ понимает и знает все. Он не только знает, но и накапливает и хранит свои знания. Поэтому он богат и мудр при очевидной скудости отдельных его представителей. Потому он остается бессмертным, когда погибают даже лучшие его сыновья."

Писатели-деревенщики хороши тем, что это неисчерпаемый кладезь мудрости

Захожу такой в ленту дневниковую, чтобы в очередной раз обмануться в ожиданиях, и вдруг вижу - ба! матушка-батюшка! что же это творится?! - кто-то написал разумный текст без самодвижущейся картинки, Асадова и тошнотворных мудростей от мыслителей и артистов.

- Митя! Ты видишь это?!- кричу я себе в ухо (я туговат на ухо).

- Что ты орёшь, дурак?! Я это не просто вижу, я это понимаю! - кричу я в ответ.

Нет, не может быть, чтобы без Асадова, мудростей от мыслителей и артистов, не говоря уже об этих блядских картинках, без которых ни один приличный человек уже не чувствует себя полноценным. Не может быть. В моём отрочестве мальчики и девочки заводили дневники, куда переписывали друг у друга стихи, рисовали одинаковых зайцев с полукруглыми глазами (милота!) или торговые надписи на иностранном языке. Для 12 лет это было круто, но вот прошли годы - подумать страшно сколько, - а для кого-то этих лет как-будто не случилось, потому что они до сих пор копипастят друг у друга кретинские картинки и бл

Здесь Кира и Петя. Кира киряет. Петя пьёт.

- Дай руку, Петя.

- На руку, Кира.

Кира и Петя вместе. Кира жена, Петя муж.

У Пети бабы. Лена и Зина бабы. У Пети петтинг.

Кира:

- Что за бабы, Петя?

Петя:

- Мой раму, Кира.

Кира:

- Я тебе не мама. Сам мой раму, Петя.

Петя:

- Иди в жопу, Кира.

У Киры скалка. У Пети абстиненция и ужас.

- На скалкой, Петя.

- Не надо скалкой, Кира.

Лена и Зина санитарки. Антон патологоанатом.

Кира:

- Дай руку, Антон.

Антон:

- "Ша-ща" пиши с буквой "а"!

Несколько утомили так называемые "мужчины" и "женщины", которые что-то вечно вещают. Заметили их патологическую неспособность абстрагироваться от своей позиции, своего пола?

- Эти мужики, они не такие! - пищат одни.

- Это бабьё, совсем на себя не похожи! - бычат другие.

- Все они такие - не такие! - скулят третьи, непонятно кого имея в виду.

Анус-пардонус. По мне, так это один из признаков быдла, когда человек не может шагу ступить за пределы своего узкого умишка, зацикленного на том, что кто-то к нему несправедлив, злобно гнетёт и не соответствует канонам. Когда быдловек не способен посмотреть на вопрос с разных сторон, то как следствие, он не понимает чужих чувств, чужих ожиданий, не видит границ, которые нельзя переступать. Это не значит, что быдловек совсем уж никудышен. У него шаблоны поведения, которые иногда совпадают с ситуацией, отчего создаётся ощущение разумности его поступков.

- Привет, давай знакомиться!

(Зашибись! В его поведенческий шаблон прописан цветок и смущение!)

-

Есть и тут несколько людей, которые именуют себя Лисами, Лисичками и прочими именами в этом духе, а на самом деле враньё. Всё ложь, обман и враньё. И враньё. Они даже не все рыжие: ни внешне, ни в душе.

Не верьте им, люди! Не идите сломя голову на секс с такими продувными бестиями - они и в сексе так же обманут!

Тяф!

Нагие от имён, вериг прошедшей жизни

Предстанем друг пред другом во имя колдовства,

Которое пускай фонтаном жизни брызнет,

Смущая и прельщая бесстыдством естества.

Гонимое умом алкание безумства,

Беспечное как лев, безбожное как бог,

Бесцельное как вдох, безудержно как чувства,

Бесхитростно как грех, бессовестно как жох

Оставит нас потом и, обретя сознание,

Поставим греться чай, воскурим фимиам

И вновь займём места на прежнем расстоянии

Скучающих мужчин от равнодушных дам.

Писатель от песатиля отличается тем, что может не писать. Так же как и песатиль, писатель хочет писать, ибо это его сущностное начало, но он всегда держит свою песатильскую лошадь в узде, чтобы не понесло, как того Остапа. Ему надо держать свой уровень, поскольку этот уровень отражает его самого, ценность в собственных глазах.

Песатиль же не имеет понимания своего уровня, он пишет потому, что убеждён, что писатель тот, кто пишет, а тот, кто не пишет - не писатель. Песатилю надо быть писателем - это его цель. Подтверждением писательства у песателя служит n-ное количество поклонников, потому что, опять же, по мнению песатиля, у писателя должны быть поклонники. Тот факт, что и у проституток могут быть поклонники, поэтому и они отчасти писатели, нисколько его не смущает. Мало того, он сам начинает вести себя как проститутка, правда, лексическая. Песатиль ищет поклонников формами, поскольку смыслами он не владеет или, при удачном раскладе, его смыслы примитивны. Он не знает классицизма, ава

Вот такие колонки купил, чтобы кошку приобщать к прекрасному миру громкой музыки, а Лапка боится в дом заходить. Она у меня в музыкальном смысле никак не образована, ей что трёхполосная система, что собачий лай, что живот у Рыжика урчит - всё едино, одно лишь беспокойство. Ей объясняешь, что тут на каждую полосу отдельный усилитель, а всего их шесть, но она спиной поворачивается и смотрит в своё блюдце. Её убеждаешь, что 128 ватт звуковой мощи - это не кот наплакал, а она лижет себе нечто потерянное среди волос в области примыкания задних конечностей. О воспроизведении lossless-файлов через оптический кабель даже не заикаюсь.

Никакого удовольствия от покупки. Вся радость коту под хвост. Надеялся, что Лапка бросится ко мне на шею, начнёт меня лизать в области примыкания задних ног и родит мне восемь мясистых котят, а в итоге сижу как оплёванный. Децибелы омывают, а кошка игнорирует. Вот такие вы - женщины, н-да.

Люди способны испортить всё, даже осень.

"Я продрогла, - говорит она, - я замерзаю".

Они проносятся мимо с ни чем не интересующимися лицами, жгут её наряды, недовольно поглядывая на небо. Даже шашлыки их, которыми они пытаются напомнить себе лето, попахивают суетой и раздражением.

А осень - то же лето, просто немного повзрослевшее, изменившееся, но подурневшее в глазах лишь тех, чей вкус ликует от крикливой красочности лета - вульгарной бабы, берущей своё напором и пышностью форм. Осени это уже не нужно: она не для фейерверков, не для парадов, не для пьяных торжеств.

Люди и к себе подобным относятся так же, как и к осени, упуская то ценное, очищенное от шелухи лета, чем надо успевать насладиться. Но проносятся и не замечают ни осени, ни людей, ни себя в осени и людях.

Осень портится и становится зимой.

Свой возраст старательно не понимаешь, а он есть. Пожилые, в которых ты привык видеть людей, годящихся тебе в бабушки и дедушки, теперь годятся в матери и отцы. Надо как-то к этому привыкнуть или соответствовать внешне хотя бы.

Отпущу живот, как это принято у мужчин, и стану ругать молодёжь. Ещё нужны волосатые пальцы, похожие на сосиски, одутловатое лицо и матерщина. Хорошо бы отрастить небольшую плешь и поближе подпустить к себе щупальца алкоголизма. Алкоголизм давно уже пора подпустить, а то трудно становится общаться с нормальными людьми. Неплохо также активнее изображать ненависть к людям, а то её отсутствие совершенно ненормально для этого возраста. К тому же это должно быть приятно и легко - ненавидеть кого-то.

И ещё деньги брать со всех. А если не дают, то требовать. А если и тогда не дают, то материться, гневно тряся животом, сжимая сосисочные пальцы, производя метаморфозы одутловатым лицом, сочащимся алкоголизмом, и отирая взопревшую плешь грязным платком. Неплохо бы отрастит

Нет-нет да и заглянешь в "поиск". Сам понимаешь, что не надо, но внутренний искуситель нашёптывает: "Загляни! Загляни, друг! Наверняка встретится тебе лицо, которое поразит тебя!"

Вот на меня смотрят лица, но ни в одном из них нет ничего, от чего бы блямкнуло в голове. Всё какое-то постное: красивое ли, увядшее ли, несуразное. Нет ни подлости во взгляде, ни благородства, ни обольстительности, а как будто подушки с глазами кто на солнышко выложил просушиться. Или не проступает личность на наволочках, или я не того жду.

Ой нет! Вот кто-то смотрит на меня сусальной лощёностью, что привлекает сперва, конечно. И тут же распривлекает, потому что человек явный дурак, просто питается хорошо и ходит в местное отделение макияжа, маникюрных процедур и дамских туалетов. Его, этого человека, посадить бы на кашицу, да заставить посидеть на кассе в "Магните", чтобы галька его души превратилась в бриллиант, но так делать негуманно, да и незачем в этом возрасте.

А бывают и хорошие. Что-то вроде котёнка

Однажды, одурев от дур,

Во мрак ночи взлетел Амур

И, с высей гадя и мочась,

Орал весьма: "Учи матчасть!

Не там любовь, где сердце с дыркой,

А там, где дружен Он с бутылкой.

Она ж, условности презрев,

Готова броситься как лев

На всё, что движется и дышит,

Что курит, пьёт, пердит и пишет

Стихи любовные про дам,

Хоть сам читает по складам.

К чему нужны мои вам стрелы?

Затем, что сами вы несмелы?

Тогда как мамонтам вам всем

Пора исчезнуть насовсем!"

Но попаданием гондона

С небес сорвало Купидона,

И он, моторами звеня,

Вонзился в сердце у меня.

Однако, был я очень рад:

Ведь всё же сердце, а не зад.